Есть ещё байка про то, как какой-то американский самолёт должен был при пересечении экватора переворачиваться брюхом вверх. Вроде как, отловили на стендовой отработке. Но мне больше нравится история с Су-24. Там условий для возникновения сбоя немного больше было. Достаточно известный прен-цен-дент, даже в Википедии описан, но но там сухо. Я перескажу примерно так, как рассказывали мне.
Итак, испытания фронтового бомбардировщика Су-24. Очередное задание, которых было уже много. Летит Владимир Сергеевич Ильюшин. Взлетел, набрал высоту, вышел на боевой курс и через минутку – бабах! – навигационный комплекс гаснет к чертовой матери. Развернулся, и аккуратненько домой, по наземным ориентирам. Сел, доложил, стали разбираться. Изучали аппаратуру - вроде в порядке. С питанием перебоев тоже, кажется, не было. Черт его знает, что такое... В общем, долго разбирались, да так и не нашли причину. То ли подумали, что случайный отказ, то ли рассчитывали на дополнительные данные, в общем - решили повторить.
Ильюшин взлетел, набрал высоту, лег на боевой курс, опять пара минут и – бабах! – навигационный комплекс гаснет. Стали искать пристальнее. Самое главное - ведь летали же уже на похожие задания, не было ничего подобного. Опять ковыряли железки, чуть не с микроскопом, и опять пусто. С датчиков идут вменяемые данные, комплекс жив, здоров и работоспособен, на стенде все тесты проходит без замечаний.
Сходили за елочкой в третий раз. Опять все повторилось. Приземлили опытные машины до выяснения - шутка ли, три раза навигация отваливалась! Стали рыть с еще большим усердием и вниманием. И нарыли. Оказалось вот что.
Во-первых, Ильюшин был летчиком великолепным, выдавался и среди испытателей. И умел, как оказалось, выдерживать параметры полета настолько точно и настолько долго, что даже с шумящего датчика - а они, сами знаете, шумят все и сегодня, а Су-24 уж почитай почти полвека летает - так вот, даже с шумящего датчика у него рано или поздно приходило самое что ни на есть истинное значение.
А во-вторых, в полетном задании был записан курс 270. Ну а косинус 270 у нас что? Правильно, он, родимый...
no subject
Итак, испытания фронтового бомбардировщика Су-24. Очередное задание, которых было уже много. Летит Владимир Сергеевич Ильюшин. Взлетел, набрал высоту, вышел на боевой курс и через минутку – бабах! – навигационный комплекс гаснет к чертовой матери. Развернулся, и аккуратненько домой, по наземным ориентирам. Сел, доложил, стали разбираться. Изучали аппаратуру - вроде в порядке. С питанием перебоев тоже, кажется, не было. Черт его знает, что такое... В общем, долго разбирались, да так и не нашли причину. То ли подумали, что случайный отказ, то ли рассчитывали на дополнительные данные, в общем - решили повторить.
Ильюшин взлетел, набрал высоту, лег на боевой курс, опять пара минут и – бабах! – навигационный комплекс гаснет. Стали искать пристальнее. Самое главное - ведь летали же уже на похожие задания, не было ничего подобного. Опять ковыряли железки, чуть не с микроскопом, и опять пусто. С датчиков идут вменяемые данные, комплекс жив, здоров и работоспособен, на стенде все тесты проходит без замечаний.
Сходили за елочкой в третий раз. Опять все повторилось. Приземлили опытные машины до выяснения - шутка ли, три раза навигация отваливалась! Стали рыть с еще большим усердием и вниманием. И нарыли. Оказалось вот что.
Во-первых, Ильюшин был летчиком великолепным, выдавался и среди испытателей. И умел, как оказалось, выдерживать параметры полета настолько точно и настолько долго, что даже с шумящего датчика - а они, сами знаете, шумят все и сегодня, а Су-24 уж почитай почти полвека летает - так вот, даже с шумящего датчика у него рано или поздно приходило самое что ни на есть истинное значение.
А во-вторых, в полетном задании был записан курс 270. Ну а косинус 270 у нас что? Правильно, он, родимый...